— А-а-а-а, — завизжали девушки и бросились бежать по дорожке в неизвестном мне направлении. Парень последовал за ними, а вот я стормозил всего на секунду, но этого хватило, чтобы в мою сторону рванули два зеленых отростка и схватили меня за запястья, подтаскивая к страшно орущему мужику, который уже почти исчез под обволакивающей его зеленью.

У меня потемнело в глазах от невыносимой боли, потому что кожа и мышцы в тех местах, куда прикоснулись зеленые жгуты вздулась волдырями и словно поплыла, растворяясь в зелени, которая словно впитывала в себя мою плоть, становясь плотнее и увеличиваясь в размерах с каждой секундой. Оно не было жидким или желеобразным, как мне показалось в начале. Жгуты были довольно твердыми, и держали довольно крепко, от чего я не мог сделать ни единого движения в сковывающих меня ветвями руках. Уже через пять секунд я увидел, как в ранах на руках мелькнули белые кости. Мимо меня пролетела одежда, а зелень немного отползла в сторону, оставив на том месте, где только что находилась, лишь глянцевый, словно покрытый специальным лаком скелет. Зеленая масса растянулась, словно пыталась накрыть меня куполом. Издалека раздался женский визг, и я увидел, сквозь прозрачную зеленую субстанцию, как одну из девушек притянуло ближе ко мне.

Уже практически ничего не соображая от нахлынувшей боли, я почувствовал, как в голове словно что-то щелкнуло, и тут же боль ушла, растворившись в холодном равнодушии. Где-то в глубинах сознания раздавалась одна и та же фраза, словно какой-то код, который еще больше вводил в транс, но мысли, так или иначе, оставались четкими. Я вода. Все вокруг меня вода. Вода в воздухе. Вода в девушке. Вода в зелени. Я снова и снова слышал эти слова, которые постепенно угасали, пока еле слышимый шепот не прекратился. Я все еще видел раны на руках, но уже четко знал, что скоро они заживут, потому что та девушка, Таня, была права, я — Виталий Савельев. Я состою из воды, как и это странное существо, которое издало булькающий звук, словно понимая, что я сейчас использую эту воду, наполненную весьма питательными субстратами, чтобы залечить свои раны, которые нанесло мне это неразумное существо.

Зелень словно схлопнулась, уменьшаясь в размерах, резко отпустила мои руки, и рванула в сторону. Точнее попыталась. Я выбросил вперед два водных жгута, которые обвились вокруг тех отростков, которые это неразумное существо старалось втянусь в свое булькающее тело, но теперь уже я крепко держал их своими жгутами, которые словно начали растворяться в тех отростках, и я чувствовал, как переполняющая зелень энергия, вместе с водой перетекает в мои жилы, а излишки идут на построение вокруг нас плотного щита из журчащих ручьев. Не хочу, чтобы наш, практически интимный процесс, видели посторонние.

Внезапно на каком-то моменте поглощения, а это было именно оно, потому что я не разрушал существо, а будто растворял в себе, несмотря на его сопротивление, я усилил натиск, под которым эта зеленая масса сдалась, резко теряя объем, словно усыхая. Водные нити, которые уже не таясь проникали в само тело этого существа становились светлее, а их окрас начал меняться на более светлый с каким-то бирюзовым оттенком. Глядя на происходящую с моим даром метаморфозу, не чувствовал отторжения ни на физическом уровне, ни на моральном. И вот тут я ужаснулся собственным мыслям, холодным, как лед, и таким же безжалостным, каким бывает застывшая вода, которая несется огромными глыбами по рекам или дрейфует в океанах, сметая все на своем пути.

Это осознание было настолько ясным, что я едва не потерял концентрацию, и едва не упустил оставшийся кусок зелени, которая вполне могла улизнуть, чтобы спрятаться где-нибудь в укромном месте, поджидая свою очередную жертву. В очередной раз усилив натиск, я с мрачным удовлетворением наблюдал, как поделка кого-то из шайки моего отца истаивает на глазах, пока не превратилась в грязноватую лужицу, быстро высыхающую под лучами яркого солнца. Выпрямившись, я посмотрел на руки — следов воздействия этой зеленой плесени не наблюдалось, но, щит решил пока не убирать, чтобы спокойно подумать.

Итак, память вернулась в момент полного слияния со стихией, которая опять едва не одержала надо мной верх. Но сейчас было гораздо легче подчинить ее себе, заставить подчиняться и выставить на передний план свое собственное «Я». Почему память дала сбой, после того гнусного ранения, которое мне нанесла Софья, я не знал, и, если честно, вот прямо сейчас выяснять не был намерен. Мне хватало того, что, находясь в этом пограничном состоянии, я совершил кучу глупостей и едва в итоге не погиб. Полагаю, что произошли какие-то сдвиги в организме на генетическом уровне, про незавершенность которых, говорил мне Павел. Сейчас же я чувствую себя прекрасно. Поведя рукой, отметил, что последствия ранения вроде бы прошли. С другой стороны, если бы я не натворил столько глупостей, то не узнал бы, что несколько людей из клана, который, на минуточку, влился в клан Савельевых, как зелень влилась в меня, остались в живых. А вот почему наши приборы их не засекли, и как они выживали, я сейчас и узнаю.

Иллюзий я не питал, поэтому поднял с земли автомат, взмахом руки опустил щит, который неожиданно практически взорвался на множество мелких каплей, резко рванувших в разную сторону. Подождав, пока эта водяная крошка полностью осядет на землю, я вышел вперед к застывшим с выпученными глазами людям, направив на них дуло автомата.

— Ну а вот сейчас мы с вами поговорим, — я направился к ним, и они, не двигаясь с места, стояли и ждали, когда я приближусь, переводя взгляды с меня на то, что осталось от зелени.

Глава 6

— Этот организм был один, или он сумел каким-то образом размножиться? — спросил я резко, подходя к жавшимся друг другу девушкам и парню.

— Мы не знаем, — отвечать за всех решили Татьяна. — Вроде бы оно нападало всегда в одном месте в одиночку, но после вашего появления оно вдруг изменило свою тактику и стало умнее, использовав вентиляцию. — И она повернулась ко мне спиной, обращаясь к подруге. — Покажи.

Девушка, тихо поскуливая, протянула руки и продемонстрировала запястья. В том месте, где ее схватили зеленые жгуты, были видны глубокие язвы, мне даже показалось, что на правой руке в ране мелькнула кость. Скорее всего, боль была просто адской. И не совсем понятно, как в этой ситуации девчонка все еще держалась на ногах, не заваливаясь в обморок. Я повел плечами, разминая их. Никакого чувства самосохранения у воинственной половины отряда Алдышева я не заметил. К тому, кто сильнее тебя, выше тебя по социальному статусу, да и просто к единственному человеку, который даже чисто теоретически в состоянии вытащить из этого ада, нужно обращаться хоть с толикой уважения. Я, конечно, не думал их здесь оставлять, но не из элементарного человеколюбия, просто они были бы полезны в плане сбора необходимой информации не только для меня, но и для Алдышева и Егорова, которые впервые провели свой эксперимент в боевых реальных условиях. А что касается этой убогой штуки, точного определения которой я до сих пор не смог подобрать, то чувствуется мне, с ней не так все просто. То, как неожиданно она появилась во внутреннем дворе, наводит на определенные неприятные мысли, но думать о том, что она умеет телепортироваться или как-то иначе проникать через пространство не хотелось, ведь если хоть кусочек этого желе отпочковался и свалил в неизвестном направлении, то янтарный купол зелень остановить не сможет.

— У нас есть, чем перевязать? — тихо спросил парень, выводя меня из раздумий в отношении убийства своих долбанутых ученых, которые творят невиданную дичь, да еще и пользоваться ею не умеют. — Или хотя бы обезболить?

— В корпусе должно быть, — Татьяна очень осторожно рассмотрела ранения на руках закусившей губу девушки. — Оль, тебе сильно больно? До аптечки потерпишь? — она только кивнула, и уже хотела опустить руки, но тут я подошел, наконец, к ним вплотную, и перехватил ее, причиняя тем самым страшную боль, но не обращая на ее дискомфорт внимания. Все-таки все они хотели меня убить, выполняя приказ Аркашки Алдышева, чьи кости лежат сейчас посреди коридора, и к которым я намереваюсь вернуться, чтобы как следует обшмонать его карманы. Его и братца.